Врач-офтальмолог делится своим опытом лазерной коррекции зрения

В августе врачи нашей клиники приняли участие в подкасте Cuprum “Без шапки”. Врач-офтальмолог Дарья Дмитриевна Косынкина поделилась своим опытом лазерной коррекции зрения, которую ей проводил Сергей Васильевич Чуб.

Собрали некоторые моменты интервью, где врачи обсуждают, как лазерная коррекция зрения меняет жизнь, развеивают мифы и рассказывают об альтернативах для пациентов с противопоказаниями.

Ведущая (Полина Полищук):

Доброго здоровья, дорогие слушатели! Это подкаст о здоровье и качестве жизни, сегодня у нас в гостях два опытных врача-офтальмолога, и мы будем говорить о лазерной коррекции зрения.

Мы часто слышим вопрос, почему врачи и офтальмологи, которые сами оперируют, носят очки и не делают себе операции по восстановлению зрения. Ну что ж, пришло время получить ответ.

Сегодня у нас в студии врач-офтальмолог Дарья Косынкина, которая сама прошла через коррекцию зрения, и ее коллега — рефракционный хирург Сергей Васильевич Чуб, который проводил эту операцию. Дарья, Сергей, добрый день!

Дарья Косынкина:

Здравствуйте!

Сергей Чуб:

Добрый день!

Ведущая:

Сразу перейдем к вопросу, ради которого все это затевалось. Расскажите мне, Дарья, вот как так получается, что очень часто врачи, и, кстати, не только офтальмологи, а вообще в целом, особенно хирурги, говорят, что, я, пожалуй, не буду делать операцию, а продолжу носить очки и не пойду к другому хирургу. Правда это или миф? Или это не так распространено, как об этом говорят?

Дарья Косынкина:

Этот вопрос задают постоянно. Когда пациенты или мои друзья видели меня в очках, они удивлялись: «Ты же офтальмолог! Почему ты в очках?» Или: “Вы по-любому знаете что-то больше, чем обычные пациенты, либо вы готовите вселенский заговор.” На самом деле это не так. Врачи – это те же самые пациенты. У нас, как и у обычных людей, есть свои причины — кто-то не хочет делать коррекцию, кто-то носит очки из-за противопоказаний или финансовых возможностей. В общем-то, каждый человек волен сам принимать решения: хочет он жить без коррекции и использовать очки и контактные линзы, либо сделать коррекцию зрения и отказаться от очков и линз навсегда.

Сергей Чуб:

Мифов действительно очень много, и они глубоко укоренились в сознании людей. Самые популярные — это то, что нельзя делать лазерную коррекцию до беременности и родов, потому что якобы потом нельзя будет рожать самостоятельно. Еще один миф — что коррекция зрения временная и результат продержится всего несколько лет, после чего зрение снова ухудшится. Также часто считают, что операция очень травматична и может вызвать серьезные осложнения. На самом деле, это всё мифы. Лазерная коррекция зрения — это безопасная, точная и эффективная операция, которая дает стойкие результаты.

Ведущая:

Сегодня метлой пройдёмся по этим мифам, как говорится. Дарья, расскажите, какие современные технологии используются в лазерной коррекции зрения? Чем они отличаются от методов прошлого? И, кстати, каким методом у вас была коррекция?

Дарья Косынкина:

Мне провели коррекцию зрения методом SMILE, и на сегодняшний день это один из лучших методов лазерной коррекции. Этот метод малоинвазивный, безлоскутный, нетравматичный, и восстановление после него проходит очень быстро. В нашей клинике мы используем методы: SMILE (прим.клиники: и метод SMILE Pro), FemtoLASIK и ФРК (фоторефракционная кератэктомия). Основные методы — это SMILE (прим.клиники: и метод SMILE Pro) и FemtoLASIK. Метод FemtoLASIK уже давно на рынке, он включает создание лоскута на роговице, после чего лазер корректирует зрение. Пациенты получают 100% остроту, но SMILE (прим.клиники: и метод SMILE Pro) все же считается менее травматичным и более современным вариантом.

Ведущая:

Слово “лоскут” для многих пациентов звучит пугающе. Кажется, что что-то вырезают и этот лоскут может потом оторваться. Дарья, как часто вы сталкиваетесь с такими вопросами?

Дарья Косынкина:

Очень часто. Пациенты спрашивают: “А лоскут не оторвется?”, “Его не нужно пришивать?”, “Он не сместится, если я буду моргать часто или как-то надавлю на глаз?” На самом деле, такие опасения не обоснованы. Лоскут не сместится и не оторвется, всё прочно фиксируется. FemtoLASIC остаётся популярным методом, и для многих пациентов это отличный вариант. Мы не отказываемся от этого метода, он подходит для определенной категории пациентов.

Ведущая:

То есть, даже если метод более старый, это не значит, что его не применяют? Пациентам не обязательно выбирать самый дорогой вариант?

Дарья Косынкина:

Совершенно верно. Мы предлагаем пациентам все возможные методы лазерной коррекции зрения и объясняем их преимущества. Если пациент готов прооперироваться по самому современному методу, таким как SMILE, то наши хирурги исполнят это желание. Но бывают случаи, когда показаны другие методы, например, фоторефракционная кератэктомия (ФРК), которая также выполняется в нашей клинике для определенных категорий пациентов.

Ведущая:

Сергей, тогда поясните, пожалуйста, основные отличия этих методов. Я много читала о лазерной коррекции зрения, но никогда не могу запомнить, какие конкретно отличия между ними. Кажется, что они отличаются совсем чуть-чуть, но, вероятно, это не так?

Сергей Чуб:

Важно понять, что идеального метода лазерной коррекции зрения не существует. У каждой технологии есть свои показания, и выбор метода зависит от индивидуальных параметров пациента, которые мы выявляем именно на диагностическом обследовании. Иногда пациенту подходят несколько методов, и тогда мы объясняем различия между ними.

Основные отличия связаны с рядом факторов. Во-первых, это скорость восстановления зрения. Современные пациенты не готовы на долгое время выпадать из привычного ритма жизни, они хотят сделать операцию быстро, минимально травматично, максимально безболезненно и с мгновенным результатом.

Например, ФРК — это эффективный метод, но восстановление зрения после него занимает от 1 до 3 месяцев. Пациенты должны быть к этому готовы, ведь зрение будет восстанавливаться постепенно, и первые 5–7 дней будут сопровождаться болевыми ощущениями.

С другой стороны, современные методы, такие как SMILE и SMILE Pro, позволяют проводить всю операцию всего за 10 минут. Болевой синдром после SMILE (прим.клиники: и метод SMILE Pro) обычно длится от 2 до 4 часов, и включает лёгкие рези, жжение, светобоязнь, слезотечение. А острота зрения восстанавливается практически на все 100% уже на следующий день. И главное — у пациента нет никаких ограничений, он может вести привычный образ жизни, включая спорт и зрительную нагрузку. Вот это, наверное, принципиальное отличие.

То есть сегодня современные технологии позволяют сделать операцию максимально быстро, максимально точно, максимально эффективно и с минимальными ограничениями.

Ведущая:

Поподробнее про технологию SMILE Pro?

Сергей Чуб:

В чём принципиальное отличие? Я подчеркивал главные факторы — скорость, точность, эффективность и восстановление. Именно на них и сделан упор. Если мы говорим о технологии SMILE, то она уже достаточно быстрая — лазер работает около 25 секунд. Однако с появлением SMILE Pro лазерный этап сократится до 8 секунд. Это значит, что операция будет в три раза быстрее. Чем быстрее проходит лазерный этап, тем меньше вероятность побочных эффектов, и результат операции будет меньше зависеть от состояния пациента во время процедуры. А также скорость восстановления зрения будет еще выше.

Кроме того, SMILE Pro использует прогрессивное, высокотехнологичное дополнительное оборудование — продвинутые системы центрации. Это значит, что лазер работает максимально точно в необходимой области роговицы. Также внедрена система контроля циклоторсии — проще говоря, глаз может двигаться не только вверх-вниз или в стороны, но и вокруг своей оси, и эта система позволяет учитывать такие движения, что особенно важно при коррекции астигматизма. Новый лазер позволит корректировать астигматизм максимально точно.

Таким образом, мы делаем выводы, что эта операция короче, точнее, менее травматична, и в конечном итоге даст быструю реабилитацию для пациента.

Ведущая:

Ну что, Дарья, вернёмся к вашей операции. После столь воодушевляющей информации, что стало для вас решающим фактором, чтобы всё-таки решиться на лазерную коррекцию зрения? Были ли у вас сомнения?

Дарья Косынкина:

Конечно, сомнения были. Я очень долго к этому шла. Сколько себя помню, я всегда носила либо контактные линзы, либо очки. И, честно говоря, это меня особо не напрягало. У меня были красивые оправы, шикарно подобранные очки, я соблюдала все правила ношения линз, и в целом чувствовала себя комфортно. Даже могу сказать, что немного скучаю по своим очкам. Когда я начала работать в клинике “Зрение” и погрузилась в рефракционную хирургию, мне стало интересно попробовать самой.

Всё изменилось, когда я увидела пациентов после операций. Они говорили: «Вау, я всё вижу! Даже квартира у меня грязная оказалась!», или, шутя, замечали: «Жена не такая красивая, как я думал». Или муж, конечно. После таких отзывов мне захотелось испытать это на себе. Я поняла, что хочу видеть так же четко и ясно, как они. Я хочу взглянуть на мир по-другому. Я долго к этому шла, неоднократно приходила к Сергею Васильевичу, и мы разговаривали о процедуре. Он уже сам спрашивал: «Ну когда? Что ты ходишь и не решаешься?» Но страх внутри всё-таки был.

У меня в детстве был не самый приятный опыт пребывания в офтальмологической операционной, и это стало своего рода детской травмой. Я знала, что Сергей Васильевич классно проводит операции, видела это каждый день, но страх всё равно держал меня. Но, тем не менее, скажу, что я ни разу не пожалела. Это одно из самых лучших моих решений. Я собралась, зашла в операционную и вышла с новым зрением. И это было классно.

Ведущая:

Людей часто волнует, как именно проходит операция, что происходит во время неё. Есть ли что-то, что может испугать? Раньше, лет 15 назад, показывали видео с какими-то иглами, и это выглядело пугающе. Кажется, что стоит дернуться, и что-то пойдёт не так. Насколько это вообще актуально? Как сейчас всё происходит? Можно ли увидеть что-то страшное, но при этом уже не выбраться из кресла?

Сергей Чуб:

Ну, остановить операцию всегда можно, но действительно, вы перечислили основные страхи пациентов. Что пугает пациента? Боль, есть страх самого процесса, того, что они могут случайно посмотреть не туда. И да, многие до сих пор боятся каких-то игл. Однако сегодня уколов в глаз не делают, никакие иглы рядом с глазами не используются. Мы применяем местную анестезию в виде капель. Роговица, с которой мы работаем, полностью немеет, и пациенты вообще не чувствуют боли. Ещё ни один пациент не сказал, что ему было больно. Это помогает снять основной страх — страх боли.

Следующий страх — это боязнь сделать что-то не так, что помешает хорошему результату операции. Этот страх обоснован, потому что результат операции действительно зависит от нескольких факторов: от качества оборудования, от навыков и опыта хирурга и, конечно, от пациента. Но главное, что от пациента требуется — это спокойно лежать и смотреть прямо перед собой. И большинство пациентов отлично с этим справляются. Поэтому прежде чем взять пациента на операционный стол, с ним надо хорошо поговорить, обсудить, как это происходит. И это тоже помогает пациенту собраться в нужный момент.

Очень важно объяснить пациенту, что будет происходить на каждом этапе операции. Это помогает убрать страх неизвестности. Мы проговариваем весь процесс: сначала пациент ложится на операционный стол, медсестра обрабатывает кожу антисептиком, капаются обезболивающие капли, устанавливается векорасширитель. И я продолжаю комментировать свои действия во время операции. Пациенты говорят, что это им очень помогает — они просто концентрируются на моем голосе, следуют инструкциям и забывают о своих страхах. Всё проходит спокойно.

Ведущая:

Хорошо, а теперь вопрос, который, возможно, не очень приятен врачам и пациентам, но всё же — какие ошибки может совершить врач в процессе операции? И есть ли ошибки, которые может допустить пациент, например, в ходе подготовки к операции? Какую роль играет человеческий фактор в таких вмешательствах?

Сергей Чуб:

Человеческий фактор, безусловно, существует везде — начиная от политики и заканчивая медициной. Конечно, есть моменты, которые мы стараемся максимально исключить. Например, простой случай — программирование лазера. Его параметры задаются человеком, и поэтому они всегда должны быть перепроверены несколько раз. Идеально, если проверку выполняет еще кто-то другой. У нас используется система двойного, а иногда и тройного контроля.

Как это происходит на практике в нашей клинике? Я проверяю все параметры, внесенные в историю болезни, и данные вводит инженер, который программирует лазер. Заранее, перед операцией, я сверяю данные в карте пациента с тем, что внес инженер, а затем вношу свои правки, если необходимо. Такая система позволяет минимизировать ошибки, связанные с человеческим фактором.

Второй момент — это качество проведённой диагностики. Операция может быть выполнена на высшем уровне, но если диагностика была проведена некачественно, результат может оказаться неудовлетворительным. Поэтому успешный результат — это коллаборация множества людей: администратора, который встречает пациента, врача диагностического отделения, который проводит обследование, планирующего хирурга, и, конечно, сама операция. И даже если всё прошло идеально, ошибки послеоперационного ведения может сказаться на результате. Поэтому послеоперационные наблюдения очень важны.

Ведущая:

А есть ли такие показания, при которых операция настолько необходима, что если её не сделать, то у человека могут возникнуть серьезные проблемы со зрением? Теоретически возможно ли, что человек не сделает лазерную коррекцию и в итоге потеряет зрение? Это я катастрофизирую, но возможно ли такое развитие событий?

Сергей Чуб:

Если катастрофизировать, то нет, таких случаев практически не бывает. Но действительно есть редкие медицинские показания, когда операция необходима. Чаще всего это связано с анизометропией — состоянием, когда между глазами большая разница по диоптриям. Например, один глаз видит хорошо, а другой — минус 7. В таких случаях контактные линзы или очки могут не подходить, и тогда операция становится разумным решением.

Даже в детской практике лазерная коррекция может применяться. Операции у детей проводят под общим наркозом или внутривенной седацией. Есть состояния, которые невозможно исправить очками или контактными линзами — сложные формы астигматизма или дальнозоркости. Если такие показатели не корректировать, может развиться амблиопия, или так называемый «ленивый глаз», что в будущем скажется на максимальной остроте зрения ребёнка.

Поэтому, хотя это редкость, в некоторых случаях, даже в детской практике, лазерная коррекция зрения может быть необходима по медицинским показаниям.

Ведущая:

Ещё пара вопросов. Вот, например, про абсолютные противопоказания к лазерной коррекции зрения. Почему спрашиваю? У меня есть друг, который носит очки всю жизнь и очень переживает. У него плохое зрение, как и у его брата. Он говорит, что ему нельзя делать операцию, потому что у него, кажется, тонкая сетчатка. Это правда или нет? Или всё-таки можно что-то сделать?

Сергей Чуб:

Да, конечно, есть абсолютные противопоказания для лазерной коррекции зрения. И вы упомянули слово «тонкая», только не сетчатка, а роговица. Так как мы работаем на этой структуре, и любая операция по коррекции зрения направлена на то, чтобы изменить форму роговицы, из выпуклой линзы сделать более плоскую за счет ее истончения в центре, что снижает её способность преломлять свет. И чем тоньше роговица, тем сложнее выполнить операцию, так как подразумевается удаление части ткани.

Толщина роговицы — это самый главный параметр отбора пациентов на коррекцию. Бывает, роговица тонкая, анатомичная, тогда не стоит ничего делать, риски и осложнения увеличиваются. Или толщина роговицы стандартная, но очень большой минус. Чем больше минус, тем больший объем ткани придется убрать во время хирургии. Абсолютными противопоказаниями являются такие заболевания роговицы, как кератоконус или пиллюцидная краевая дегенерация. Ну и серьезные сопутствующие заболевания, особенно если они в стадии обострения, или острые воспалительные инфекции. В таких случаях хирургия тоже не проводится.

Ведущая:

А пока нет перспектив преодолеть эти абсолютные противопоказания? Может, за счёт будущих технологий они смогут стать относительными?

Сергей Чуб:

Отвечу немного иначе. Лазерная коррекция зрения — это хорошая операция, но когда она не подходит, существуют альтернативные методы хирургии. Например, если нельзя работать с роговицей, то можно рассмотреть имплантацию факичных линз. Это операция, при которой мы не трогаем роговицу и не удаляем хрусталик. Представьте, что мы берём контактную линзу и имплантируем её внутрь глаза. Эта линза позволяет скорректировать почти любое значение близорукости, вплоть до минус 30 диоптрий, и пациент получает высокое зрение.

Также можно выполнить рефракционную замену хрусталика, когда мы удаляем нативный хрусталик и вместо него имплантируем сложный мультифокальный. Важно знать о таких альтернативах, и для выбора подходящего метода нужно начать с тщательной диагностики.

Слушать подкаст полностью: